Кельтские предания

В цикл легенд о короле Артуре входят и кельтские легенды. Валлийские по происхождению легенды, пройдя обработку на континенте, вернулись обратно в Уэльс. Оговоримся сразу, что при пересказе этих легенд в нашей книге использовались валлийские источники («Мабиногион»), поэтому написание имен в них несколько отличается от написания имен в предыдущих пересказах.
Впервые «Мабиногион» был опубликован в 1849 году в Лондоне леди Шарлоттой Гест, первой переводчицей на английский язык этого сборника и представляет собой собрание волшебных легенд и преданий кельтов. Всего их в сборнике 11. Само слово «Мабиногион» - множественное число валлийского «мабиноги» («повесть о юности»). Считается, что большинство легенд записано в XI-XIII веках.
Некоторые ученые высказывали предположение, что этот сборник - своеобразный «учебник» по мифологии, который был создан для бардов.
В этом своде кельтских легенд есть три, посвященных деяниям рыцарей короля, Артура. «Овэйн, Рыцарь Льва, и Хозяйка Источника» - самая законченная и композиционно цельная повесть из них.
Действие легенд происходит исключительно в мире артуровского эпоса, однако в них ясно просматривается связь с валлийской традицией - таковы, например, мотивы источника, зачерпнув воды из которого, можно вызвать дождь, и мотив волшебного тумана, умением напустить который славились наиболее искусные чародеи.
Овэйн упоминается в кельтских триадах как один из трех храбрейших рыцарей короля Артура. Герайнт также хорошо известен в «легендарной» традиции, в триадах упоминается как верный влюбленный и один из трех мореплавателей Острова Британии.
Встречается в одной из триад и Энид, но образ ее бледен и сказителей интересует лишь одна ее черта - верность мужу.
Легенда об Овэйне использована в поэме Крестъена де Труа «Рыцарь Льва». Источник, по его поэме, - это фонтан в Броселиаиском лесу в Бретани, известном краю волшебства и легенд.
Крестьен де Труа также описывает и приключение со львом, но в «Смерти Артура» Томаса Мэлори оно произошло с Персивалем (Передуром).
Французский трубадур создал и роман о Герайнте, известный под названием «Эрик и Энида».

Большой «раздел» в «Мабиногионе» посвящен бардам - так кельты называли членов особенной касты, которая должна была воспевать подвиги храбрейших воинов: так толкуют нам их имя греческие и римские писатели. А под именем кельтов известно сильное и многочисленное племя, в глубокой древности уже заселявшее Европу. Кельтов считают первыми выходцами из Азии в Европе. Жрецы кельтских богов назывались друидами. Они постоянно совершали все свои обряды в дубовых рощах, которые считались священными. Само слово друид происходит от бретонского слова «дуб». Юлий Цезарь и писатели древности указывают па Британию как на главную школу, в которой преподавались век тайны бардической и друидической премудрости. В незначительном числе сохранились кельты и до нашего времени в Британии, в Уэльсе, Ирландии и Северной Шотландии.
Кельты почитали касту бардов, друидов и гадателей и ставили их даже выше своих королей. Это уважение, впрочем, происходило не оттого только, что они были народными певцами, а потому, что на высших членов этой касты возложены были обязанности религиозные, отправление которых передавалось от отца к сыну. При каждом храме (по словам Гекатея, писателя, жившего за два с половиной века до н.э.) был свой бард; на него возложена была обязанность воспевать под звуки арфы славные деяния бога, которому он служил, охранять его храм и управлять ближайшим городом. За этим высшим классом бардов следовал второй, воспевавший героев на поле сражения. Третий и низший класс составляли жившие при дворе королей. Предметов для песен у последних было всего, три: родословные королей, их богатство и храбрость.
Вот все, что знаем мы о бардах до Рождества Христова и в первые четыре века после него. Они так высоко ставили себя сами, так всегда удалялись от толпы, так любили глушь и уединение, что до нас дошли известия самые скудные, и ничего нельзя сказать определенного ни о происхождении их касты, ни о месте, которое она занимала в обществе до IV века н.э.
С IV века известия становятся полнее. Около этого времени римское правительство приказало жестоко преследовать друидов в Британии: друидов всюду хватали, сажали в темницы и казнили, опасаясь их влияния на народ. Барды, тесно связанные с ними, как служители богов, также подверглись гонению и должны были укрываться в непроходимых дебрях и лесах, чтобы избежать участи своих гибнущих собратьев, а римляне между тем свирепствовали: вырубали священные рощи, разрушали храмы... Мало-помалу после избиения друидов барды-священники исчезли совершенно, и остались только два низших класса их, состоявшие из бардов-поэтов.

Когда римляне, владевшие Британией в течение 400 лет, наконец покинули ее в начале V века, барды снова ожили: громко раздались их песни, и опять стали они пользоваться прежним уважением и прежним влиянием. Один только высший класс их - барды-священнослужители - не воскрес уже более... Барды у кельтов, заселявших всю Южную Англию, делились, обыкновенно, на три класса: на учеников, домогавшихся вступления в касту бардов; на бардов-придворных; на главных, или учителей.
Желавшие вступить в число бардов, поступали сперва на несколько лет в учение к одному из главных, который подвергал их поэтические способности различным испытаниям и имел право принять их в касту или не принять, смотря по таланту. Этим ученикам, в годы учения, позволялось петь при разных торжественных случаях, по из денег, полученных за это, они всегда должны были отдавать третью часть барду, у которого учились. Если они покидали своего наставника, по неспособности или по какой-нибудь другой причине не добившись звания барда, то все же получали право носить с собой арфу, и таким образом пропитание их было навсегда обеспечено. Когда же ученик преодолевая все трудности испытаний, то поступал во второй разряд, в числа бардов королевских, или придворных.

Этот второй разряд принадлежал ко дворам королей и играл при них роль довольно значительную. Когда, бывало, короли садились за стол у огромного очага, и около них собирался их двор, барды всегда сидели по сторонам короля. Они обыкновенно помещались во дворце, и каждый получал лошадь с королевской конюшни. Король, сверх того, обязывался давать барду и жене его платье, довольно дорогое по тому времени, потому что за него платили три коровы.
Придворный бард всегда держал в руках арфу, подарок короля, и носил на пальце золотое кольцо, которое дарила ему сама королева в день вступления, в касту бардов. Если королю угодно было слушать пение, то бард должен был спеть ему, точно так же, как и всякому благородному, три различные песни. Если королева призывала к себе барда и просила его петь, он должен был спеть ей три песни о любви, но вполголоса, чтобы не обеспокоить придворных. Если же простой поселянин просил барда петь, то закон повелевал ему петь «до изнеможения», так как считалось, что народ должен стоять к барду гораздо ближе, нежели король, королева и все знатные. На войне он обязан был петь во время битвы, и за то при разделе добычи, сверх части, которую получал каждый воин, ему дарили быка.

Сверх золотого кольца и арфы (с ними бард во всю жизнь не должен был расставаться) бард получал еще во владение пять акров земли, с которой не взыскивалось никаких налогов. Лучшим из всех преимуществ барда было право защищать слабого, право останавливать и вести к королю всякого обидчика. Он пользовался этим правом, по словам закона, «во все время между своей первой песней на рассвете и последней при вечерней заре», - то есть постоянно.
Личность самого барда была неприкосновенна. За оскорбление его законом полагалась тяжелая пеня, в 6 коров и 120 серебряных монет, а за убиение его - 252 коровы или столько же серебряных монет - сумма огромная, для того времени. За убийство всякого знатного не налагалось такой тяжелой пени, и даже убийство королевского врача, лица, чрезвычайно важного в то время., искупалось половиной этой стоимости. Вообще, народ так высоко ставил личность барда, что в истории кельтов можно указать только один случай убийства, барда, за что убийцу предали тяжкому проклятию. Прокляли и орудие убийства. Дерзнувший на жизнь барда остался в памяти народа под именем Обесчещенной головы.
О главной обязанности бардов древние законы говорят так: «Бард да сохранит воспоминание обо всем достойном похвалы в отдельном лице, племени и современных ему происшествиях». Сверх того, закон воспрещал им носить оружие и повелевал «поддерживать и распространять всюду .знания, .вместе с любовь к добродетели, мудрости и гостеприимству».
Высший разряд, главные барды-учителя, происходили из описанного нами среднего разряда, из бардов-придворных. Этого достоинства можно было достигнуть только поэтическим состязанием.

Каждые три года, на горе, происходило под открытым небом торжественное собрание бардов. О происхождении таких собраний известно только, что обычай их в V u VI веках уже считался весьма древним и прежде, вероятно, был связан с какими-нибудь религиозными обрядами, но постепенно, когда древняя религия друидов сменилась христианской, старые обряды забылись, и эти собрания обратились в поэтические состязания, на которых каждый из явившихся бардов пел свою песню под звуки арфы.
В присутствии короля и начальников разных кланов (родов, колен), в громадном собрании народа выслушивались эти песни и определялось, которая из них была лучше всего. Тому, кто сложил такую песню, королевский судья, вручал серебряную арфу; его опоясывали голубым шарфом, сажали на золоченый стул и при громких, радостных криках толпы, при торжественном согласном бряцании келтийских арф (арфы с тройным рядом струн, что придавало звукам их особенную силу и приятность) объявляли главным бардом всей страны и бардом, возведенным, на трон.

С этой минуты бард вступал в высший класс народа и у же не принадлежал более к придворным короля: он стоял выше всех их. Ему отводилось помещение во дворце. Когда он был при дворе, никто из бардов не смел петь прежде него; едва появлялся он при входе в пиршественную залу, как по знаку короля должен был на пороге спеть две песни: одну во славу Божию, другую - в честь короля. Когда он заканчивал, один из бардов королевских вставал и затягивал свою песню, но закон повелевал ему, из уважения к главному барду, петь вне залы. Затем главный бард садился за стол на высшее, почетнейшее место.

По обычаю того времени всем сидевшим за столом кушанье разносилось отдельными порциями, которые назывались скучной мерой, по главному барду закон позволял не подчиняться этому обычаю, а есть и пить сколько угодно.
Права главного барда были очень значительны. Ни один из обыкновенных бардов не мог ничего просить у короля иначе, как через него, ему принадлежало право оценки поэтических произведений их, ему поручали учение и воспитание юношей знатнейших фамилий, которыми обыкновенно окружал себя наследник престола.
И выгоды со званием барда были соединены немалые. К пяти акрам земли, которыми владел всякий бард, ему с получением нового звания прибавлялся значительный участок, при всех празднествах и торжествах он постоянно получал плату вдвое более против обыкновенных бардов, каждая из молодых девушек,, выходившая замуж в окрестностях, приносила ему подарок.
Закон вменял в обязанность всякому главному барду «знать наизусть все древние песнопения, сложенные в честь королей и именитых мужей бретонских, в особенности сочиненные главными бардами». Так сам закон заботился о сохранении преданий, переходивших из уст в уста.

Высокое значение главного барда выражалось и ценностью арфы, которую получал он в виде награды на состязании. Эта серебряная арфа должна была, по закону, стоить 120 серебряных монет, следовательно, вдвое дороже серебряного воинского щита и самого лучшего меча с серебряной рукоятью, в одиннадцать раз дороже плуга; ясно, что народ, создавший подобный закон, ценил вдохновенные песни барда выше всех сокровищ.
Мы должны упомянуть еще об одном и, вероятно, самом важном преимуществе барда: законы того времени о нем говорили так: у всякого раба два сына могут быть свободными: первый - бард, второй - духовник, ибо как только сын раба пострижется или поступите учение к бардам, его господин уже не имеет более никакого права над ним. Итак, поэзия освобождала наравне со священством. От этого закона произошла поговорка: «Березовая ветвь срывает с ног оковы». Барды носили на голове венки из березовых ветвей.
Много разных песен сложили бретонские барды, по до нас дошли сочинения лишь весьма немногих. Больше всего осталось песен Талиесина, Анейрина и Ливарха, любимых поэтов древних кельтов-бретонов.

Легенда о Талиесине - легенда о приключениях юноши Гвиана Баха, ставшего в последствии великим бардом Талиесином, сложилась, скорее всего, в XIII веке.
Талиесин служил у Уриена, короля Регеда (бриттское королевство на северо-западе Англии, VI в.)
Однако исторический Талиесин имеет мало общего с героем легенды, который живет в Уэльсе, при дворе короля и является великим чародеем и предсказателем, таким же, как Мерлин, учеником которого он становится у Гальфреда Монмутского в его «Жизни Мерлина».